Спирт ли, выпитый мастером, появление ли Азазелло, но что-то, словом, имелось основанием перемены настроя духа мастера и его мыслей. Быстро подходила зима. Поэт протянул руку к темной серебряной стопке. Оркестр, выписанный из Стокгольма. Ну, хозяин, обратился Джекобс к Андреичу. — Дайте бумагу и коротенький карандаш, — приказал Стравин ский тучной женщине, а Ивану произнес так: — Но сегодня советую не писать.
Хорошо мамки в избе не было. — Ах, одноименный на кота? — Да, да, да, — шептал, замирая от страху и ежесекундно огляды ваясь, администратор и выкладывал последующие подробности того, как он просуществовал близ двух дней в жилплощади № 50 в достоинстве вампира-наводчика, едва не ставшего первопричиною гибели финдиректора Римского. Рябчик лежал на нижней половине расколотого пополам обрубка дерева. В офисе за Ивана взялись трое — две барышни и мужчина, все в белом.
